Коростовец. Путешествие двух велосипедистов из Европы в Азию. Корреспонденция “Нивы” из Пекина. 24

В виду приближения зимнего времени и по совету посланника нашего в Персии, г. Бюцова, путешественники выехали из столицы Персии 5 октября, направляясь в Мешхед, где должны были выждать позволения проникнуть в русские пределы. ...Достигли Мешхеда. Здесь неустрашимые американцы были приняты нашим генеральным консулом г. Власовым, гостеприимством коего пользовались несколько дней. Не получая из Петербурга разрешения въезда в русские пределы, они, через посредство консула, обратились к начальнику Закаспийской области, генералу Куропаткину, который телеграммою разрешил им приехать в Асхабад. От Мешхеда молодые люди поехали по вновь устроенному между нашими средне-азиатскими владениями и Персиею шоссе, через Кучан, в Асхабад.

По этому шоссе, показавшемуся им после бездорожья Анатолии и Персии паркетом, они покатили со скорость 75 миль (около 115 верст) в день. До этого они делали от 40 до 60 миль в день, останавливаясь при закате солнца. По словам их, русская половина дороги, хотя и пересекает горный хребет (Копет-даг), лучше устроена и содержится исправнее персидской. Вообще, Персия произвела на американцев впечатление запустения, нищеты и упадка. Всего по Персии они проехали 1,351 1/5 мили (около 2,127 верст).

На другой день после прибытия в Асхабад молодые туристы были приглашены на обед к генералу Куропаткину, который обошелся с ними чрезвычайно любезно и разрешил продолжать путь через Туркестан. В виду невозможности ехать на велосипедах по сыпучим пескам, облегающим, как они передают, даже железнодорожное полотно, американцы отправились в Бухару по Закаспийской дороге в особом вагоне, предоставленном в их распоряжение. Прибыв на станцию Бухара, путешественники, вопреки совету нашего дипломатического агента, г. Лессара, боявшегося за их безопасность, поехали на велосипедах в столицу эмира, отстоящую на несколько верст от станции. После двухдневного пребывания в Бухаре, где они служили предметом жадного любопытства бухарцев, путешественники продолжали путь по железной дороге до Самарканда. Из этого города они, с разрешения генерал-губернатора, покатили в Ташкент, куда прибыли в конце ноября и поселились сначала в гостинице, а затем перебрались в частный дом.

В то время они еще не изменили своего намерения ехать через Сибирь, к тому же русские, с которыми им приходилось беседовать, скептически относились к возможности проникнуть в Китай. В виду этих соображений, они обратились в Петербург за надлежащим разрешением, которое вскоре получили. Около семи месяцев пробыли Сахтлебен и Аллен в Ташкенте, где с ними обращались как с родными, хотя вначале, будто бы, относились с некоторым недоверием. Молодые американцы выучились немного по-русски, свыклись с тамошним обществом и вообще чувствовали себя как дома. О Туркестане и наших среднеазиатских владениях они отзываются с восторгом, удивляясь порядку, благоустройству и нарождающейся под русским владычеством цивилизации, представляющей полный контраст с мрачными картинами Персии и Анатолии.

В начале мая Аллен и Сахтлебен тронулись в дальнейший путь, направляясь в г. Верный, через Чимкент и Аулиэ-ату. В Верном они пользовались гостеприимством губернатора Семиреченской области, генерала Иванова. Для них, между прочим, устроена была джигитовка, превосходящая, по их словам, езду известных южно-американских “cow-boys” и гаучосов.

Пребывание в Верном и знакомство с русским инженером Гурде имело решающее влияние на выбор ими дальнейшего маршрута. Гурде советовал ехать через Китай, говоря, что в отношении топографическом они не встретят препятствий, в случае же невозможности продолжать путь, они всегда могут повернуть на север и ехать через Сибирь. 4 июня американцы переехали пограничную реку Или и, после остановки для обеда на казачьем посту в Хоргосе, распростились с Россиею. По Средней Азии путешественники совершили пробег в 1,131 милю, приблизительно 1,697 верст, всего же от Константинополя до китайской границы они проехали 5,377 верст.

В Кульдже велосипедисты были приняты нашим консулом, г. Успенским, предуведомленным об их приезде. Здесь, после некоторых колебаний, они окончательно решили держать путь через Китай. В Кульдже они пробыли около семи недель, собирая практические указания относительно предстоящего пути и выжидая прибытия выписанных из Лондона через Томск велосипедных принадлежностей (сидений, цепей, масла для смазки).

Первую ночь по выезде из Кульджи, велосипедисты ночевали в киргизском становище вместе с пастухами, которые отнеслись к ним очень дружелюбно и угостили кирпичным чаем и бараньим жиром. Провожая их, на другой день, киргизы показывали на шею, давая понять, что китайцы отрежут им голову. Впрочем, такие же предостережения они получали в Кульдже и в Верном, а потому не обратили на это особенного внимания. На четвертый день по выезде их из Кульджи, от сотрясений на невозможной горной тропинке, сломалось колесико (вокруг которого обернута цепь велосипеда) одного из велосипедов и продолжать путь оказалось невозможным. Неунывающие янки оставили велосипеды на хранение в киргизском становище и, захватив сломанное колесо, верхами вернулись в Кульджу.

Возвращение их не возбудило особенного удивления – все уверены были, что они, испытав первые трудности, откажутся от безрассудного намерения проехать через Китай. Неустрашимые путешественники, однако, обманули эти предположения и, исправив с помощью китайского кузнеца колесо, на другой же день поехали обратно до киргизской стоянки, где нашли велосипеды в целости. Они продолжали путь через Манас (здесь они заменили свою обувь китайскими сандалиями и носками, а фуражки круглыми китайскими фетрами), Урумци, Гучен и Баркуль до Хами, сделав до этого пункта 847 миль, около 1,271 версты.

Нива, 1893, №3(1), с. 66-68

язык: русский

жанр: статья