Акбар отвлек меня от моих мечтаний. "О чем ты думаешь?" - спросил он. А у меня кружится голова от великолепия и древности окружающих меня вещей, и я пытаюсь найти правильные слова, для того чтобы выразить свои чувства. Гостиная Акбара - настоящий музей истории последнего тысячелетия Центральной Азии. Еще удивительней то, что здесь мне предложили осмотреть и подержать любые артефакты, что называется, почувствовать историю своими руками. Я почти слышу ушедшие в прошлое диалекты, словно сошедшие со страниц древних рукописей, пробую еду и чай из изразцовой керамики, изготовленной и забытой много веков назад, чувствую запах пота от сандалий кочевника когда-то пересекавшего пустыню со своим караваном по Великому Шелковому Пути. Серебрянные кувшины и подносы, с пиршественного стола жестокого хана, и свадебный головной убор молодой девушки -противоречат друг другу, оставаясь в гармонии. По моим пальцам пробежали мурашки, будто я держал в руках старинный мешочек из кожи, где хранился священный порошок, которым благословляли тех, кто по-даПт милостыню странствующим суфиям-аскетам или дервишам на пути их страданий и духовного поиска.

Комната высотой в два этажа, где-то 6-9 метров, лицевые части трех стен полностью изрезаны искуссными нишами -хранилища музея Акбара. Каждый артефакт - завещание боли и радости, страдания и триумфа, рождения и смерти -краткосрочного путешествия человека в этой маленькой колыбели мира - сердце Центральной Азии, в городе Бухара. Дом Акбар приобрел у старого купца, и потратил семь лет на реставрацию, возвращая обители былое величие. Есть в Бухаре люди, такие же как Акбар. Они реставрируют старые фрески, восстанавливают скульптуры из дерева, выводят культурный облик древнего города, как часть мини-ренессанса, некогда сформировавшегося здесь.

"Я рад, что вам нравится" - сказал Акбар, идя в один из углов комнаты. Он пошарил среди книг и вытащил какой-то старый истрепанный том, так небрежно, будто взял его с полки книжного магазина. Сдул пыль и паутину с обложки и дал книгу мне. "Эта вещь стала моим призом" - прошептал он, как будто обращаясь с уважением к священной реликвии. Мы сели за массивный обеденный стол, он открыл книгу, хранившую внутри страницы Корана XI века. Акбар торопливо листал их, словно дешевый журнал. Вздрогнув, я попросил его обращаться с книгой аккуратнее. Он засмеялся и сказал, что бумага в те времена была гораздо лучше, дернув одну страницу. В конце концов, книга прожила сотни лет. Листание страниц этого священного писания было подобно уроку медитации - словно наполняешься таинством мира. Детали написания каждой буквы древнего арабского текста были ошеломляющи. Как облик мастера, посвятившего свою жизнь чему-то более высокому, чем он сам - написанию этой книги. Ничего больше. Коран был найден одной знакомой Акбара. Она делала ремонт в своем доме. Ломая старую стену, обнаружили книгу, застрявшую между панелями и вероятно закрытую здесь на протяжении восьмидесяти лет, без сомнения, спрятали ее от большевиков, как только Русская Революция распостранилась по Центральной Азии в 1918 году. (На самом деле, многие вещи музея Акбара были сохранены людьми знающими, что их самое красивое и священное имущество будет либо слишком религиозным, либо буржуазным и может быть конфисковано Красной Армией). Мы видели древние рукописи во всех музеях мира, но держать одну из них в своих руках, позволить духовному и прекрасному всего человеческого существования коснуться ваших пальцев, проникнуть в вашу кровь - это и есть сладость переживаний. Это та магия, в поисках которой я пришел в Центральную Азию, и после нескольких дней в Бухаре я понял, что город буквально пропитан частицами магии и это стало для меня нормой.

Мы пили пиво, и наш разговор вписывался в тон комнаты, дома, самого города - небесный, мягкий, неторопливый и полный смысла. Я говорю Акба-ру комплименты по поводу его сокровищ и усилий в сохранении истории. "Но это не мои вещи, - отвечает он, - они принадлежат человечеству. Они -часть времени, искусства и пространства. И принадлежат они чему-то большему, нежели я или ты, нежели сам Человек. Я рад, что сейчас эти вещи у меня, и счастлив, зная, что они будут радовать других на протяжении тысячелетий". Это входит в меня со следующим глотком пива, я чувствую, что все сказанное мной прозвучит невпопад, как бы я не выразился. Акбар же продолжает: "Они представляют собой значение цивилизации в душе человека, создающего произведение искусства, чтобы передать его из поколения в поколение. Как ты думаешь, что такое цивилизация?". В ответ я поперхнулся, надеясь, что его вопрос был риторическим.

* * *

Я сижу один за столом во дворе гостиницы "Назира-Азизбек В & В". Термин В & В - "Bed and Breakfast" - не вполне подходит этим маленьким гостиницам, которые стоят в ряд по улицам старого города. Здесь вы не только клиент гостиницы, но и гость в чьем-то доме, поскольку хозяева принимают вас там, где живут сами. Два этажа десяти комнат окружают оазис двора, декорированного цветами в горшках, пальмами и песнями маленьких птиц в деревянных клетках. Одна из дочерей хозяина сервирует мне завтрак. Но это не обычный для меня завтрак. Вместе с зеленым чаем, яйцами и колбасой я ем горячие лепешки, которые подаются с вареньем из лепестков белых роз и свежей, прямо из печки (тандыра), самсой из тыквы, заправленной кабачками прямо с огорода.

Единственный способ узнать Бухару - на рассвете прогуляться по извилистым улицам города. Белые фасады примыкающих к улице домов преображаются яркими цветами оранжевого и красного - предвестниками еще одного жаркого дня. Забываешь все, что знаешь об этом мире, его краях и границах, его истории и надеждах, его нациях и традициях. Утренняя жизнь Бухары вне времени, вне пространства. Где-то между двенадцатым и двадцать пятым веками та же старая, согнутая годами женщина подметает аллею у своего дома самодельной метлой; тот же человек с золотыми зубами кричит, что у него есть дыни на продажу; те же юные девушки сверкают в своих традиционных нарядах, хихикая над прохожим иностранцем; те же маленькие босоногие дети проносятся мимо со своими палками и колесами. После нескольких часов прогулки по этим аллеям, я случайно наткнулся на великолепие бухарского сверкающего монумента - Минарета Калян. Его роскошь остановила меня на пути. Синяя и голубая глазурь плиток куполов минарета смешивается с оранжевым светом утреннего солнца, создавая минарету светящее одеяние янтаря, аметиста и изумрудной радуги. Если б в коробке мелков был цвет "Голубое утро в Бухаре", тогда мы наблюдали бы внезапный расцвет заме-чательных художников следующего поколения.

Красота и традиции Бухары создали город ремесленников. Как в древнем городе, так и на окраинах, художники и ремесленники продолжают традиции своего мастерства, сохранившиеся в течение тысячи лет. Здесь кузнец обрабатывает сталь, чтобы сделать ножницы с маленькими головами зверей на ручках. Там женщины ткут ковры и гобелены с традиционными и своеобразными узорами. Гончар продает свою глиняную посуду туристам, в то время как другой человек готовит глину для больших тандыров, имеющих форму эскимосских иглу. Шелк и драгоценности ручной работы, традиционные чапаны и тюбетейки предлагают ремесленники и их дети. "Mister, mister, please have a look at our souvenirs", - говорят девочки на почти совершенном английском. Но есть что-то такое в их умении подать свой товар, спокойное и тихое, в отличие от крикливых навязчивых улиц, где продают сувениры, разбросанных по всему миру. Здесь же вас зазывают к себе, обязательно благодарят, независимо от того, купили вы что-то или нет, - торговля становится забавной дружеской игрой. Без крика и тяжелых чувств. Есть нечто... чисто бухарское во всем этом. Я навестил Арк - древнюю бухарскую крепость, возраст которой - две тысячи лет. Это огромное, массивное строение из каменных глыб. Когда-то Арк был центром Бухары, сейчас это хорошо сохранившийся мемориал, напоминающий о ее бурном прошлом. История Бухары так же многоцветна и интересна, как и ее люди. Она передавалась из рук арабов Чингизу, от него - поколениям ханов, потом была в составе Советского Союза, и наконец стала одним из центров современного государства Республики Узбекистан. Я получал различные данные по поводу точной даты ее основания, но достаточно сказать, что она была основана задолго до того, как появились современные религии. Бухара пользуется репутацией духовной и художественной столицы Центральной Азии.

Когда-то единая водная система города состояла из более двухсот каменных бассейнов (хаузов) и каналов, которые были для жителей как источником радости, так и горя. Из-за воды и живности, в ней обитающей, белые аисты стали гнездиться повсюду над куполами города. Для жителей Востока - это знак удачи. Но та же вода была и источником эпидемий, которые не раз опустошали Бухару. Советская власть изменила всю систему водоснабжения города, но все же один большой бассейн остался в самом центре Бухары - Ляби Хауз. Сейчас вору г него расположилась чайхана, над которой слегка веет запахом сероводорода. Но Ляби Хаус не просто лучшее место для обеда, это еще и единственное место. И я иду туда обедать. Полураздетые мальчишки ловят бог знает что из глубин бассейна. В течение пяти дней, которые я провел в Бухаре, я ни разу не видел рыбу, пойманную из Ляби Хауза. Но каждый день старики и дети терпеливо ждут улова. Ляби Хаус еще и отличное место для общения. Туристы и путешественники делятся друг с другом самыми фантастическими рассказами за пивом и шашлыком. Дети, кажется, никогда не устают смеяться и кричать каждому иностранцу "Hello".

Топчаны - традиционные столы, где собираются узбеки-станцы для приема пищи. Они очень удобны, можно сидеть по турецки, или вытянуть ноги. Бассейн окружен несколькими топчанами, я сел на один из них. После небольшого количества чая и супа я отведал самый лучший шашлык, который когда-либо ел в своей жизни. Это привело меня в мечтательное состояние, очень подходящее для созерцания вечерней Бухары. Белые и оранжевые цвета медленно переходили в серые, звуки детских голосов постепенно стихали, узкие и неосвещенные улицы наполнялись жуткой атмосферой средневековой мистики...

Я думаю об Акбаре с того самого вечера. Он терпеливо ждал моего ответа на вопрос о значении цивилизации, и затем воспользовался моим молчанием. "Это не то, -засмеялся он, махнув рукой на свой музей. - Это ни этот стол, ни эти книги или тарелки. Сейчас мы думаем, что достигли какой-то вершины цивилизации при помощи компьютеров, самолетов и ракет. Это не цивилизация: война и жадность, убийства, уничтожение всего сущего нашими так называемыми технологическими изобретениями. Цивилизация - это то, что говорит тебе: "Будь цивилизованным. Будь порядочным с окружающими тебя людьми". Мы уходим все дальше и дальше от Цивилизации с каждым нашим шагом к модернизации. Когда каждый человек будет порядочен по отношению к другому человеку, тогда мы достигнем настоящей Цивилизации. Ты так не думаешь?" Конечно же я согласился, и посмотрел в добрые грустные глаза хозяина. Надеюсь, он увидел во мне то же, что я увидел в нем. Если на Земле существует место для начала пути к настоящей Цивилизации, так это место в его глазах, в его комнате, в пределах этой мирной, гостеприимной и душевной местности