Тогда он осознал, что мантия неизвестным образом защищала его от воздействия местного климата, который вызывал и поддерживал в человеке нарушение памяти.

Итак, эта мантия стала для островитян, что называется, почётным облачением пришельца. Почтением же люди прониклись к нему, главным образом, из-за его способности помнить. А он стал конструировать мантии наподобие своей, убеждая всех носить их. Однако это противоречило местным обычаям и, кроме того, многие просто не смели облачаться в мантию, которая была для них связана с великой «силой» и превосходством пришельца.

Некоторых всё же удалось убедить облачиться в мантию. И действительно, облачённые в мантию люди восстанавливали свою память, но только при условии, что вместе с этим они, прилагали усилия по вспоминанию, которые многие, конечно же, забывали совершать.

А большинство по-прежнему не носило никаких мантий или же носило их, но при этом, не делая необходимых усилий по вспоминанию, так что, в конце концов, всё, что сохранилось от этого знания и его практического применения, сводилось к вошедшим в обиход фразам, на местном языке звучавшим так: «Принять мантию» или «Быть пожалованным мантией», что означало принятие особого ранга и власти. Как и все люди на свете, аборигены путали знаки отличия и власть, изящество и престиж со способностью, которая лежит в основе всего этого.

Остров по-прежнему находится на том же месте, и его по-прежнему населяют те же люди. Мореплаватель же со временем снова отправился в путь.

Мантии продолжают выполнять декоративную, ритуальную и возбуждающую эмоции функцию, которую люди считают теперь вполне разумной.